Край земли. Затерянный рай - Страница 61

– Ребята, как вы уцелели?! – с восторгом закричали встречающие.

– Долго рассказывать. Об этом после, – хмуро произнес спустившийся на причальную твердь Вишневский. – Какие потери в городе?

– Пока не знаем, Халф. Сейчас общий сбор возле школы. Старшины перекличку своих районов проводят. Там и узнаем. Но вроде подняться все успели. Даже лошадей увели. Но разрушений хватает, правда, не так, как мы думали. Вода до пасеки не дошла. И до садика не дошла.

– Но пасека и детский сад высоко, – возразил Вишневский. – А большая часть домов в низине была.

– Те, что в низине, крепко потрепало. Но некоторые устояли. Бардак там, правда. Но это поправимо…

– Что с Вилючинском?

– Цой туда гонца отправил на мотоцикле. Сказал там с ними быть, уходить в сопку и вернуться, только когда все закончится. Пока не возвращался. Вернется, узнаем. Но по идее он должен был успеть предупредить всех и уйти в гору…

– Ясно. А где сам Цой?

После этого вопроса молодой приморец вдруг смолк и помрачнел.

– Ты плохо меня слышал? – повысил голос Вишневский. – Я спрашиваю, где Цой?

– Никита, он перед цунами ломанулся на завод. Этот говорит – лодку затопить надо. А то волна ее поднимет, и делов лодка в поселке наделает тех еще…

– Какой еще этот?!

– Ну, этот… Из казарм. Как его… Вулканец…

– Вулканолог? Крашенинников?! Какого хрена он тут делал?! – закричал вдруг стоявший позади Никиты Жаров.

– Так это, Жар… Он же нас всех и предупредил. Прибежал сюда и кричит такой… Караул! Бегите в сопки! Цунами сейчас будет невиданное! А Саньке Цою такой и говорит… Затопите, говорит, лодку… А то звиздец вообще будет… Ну, Санька и помчал на завод, лодку топить…

– Я этого Мишу, суку, пристрелю! – сжал кулаки Андрей.

Никита обернулся и взглянул на него:

– За что, Жар? За то, что он, быть может, всех здесь спас?

– Да они тут все идиоты, что ли?! Они сами догадаться не могли, что будет цунами?!

– Да как, Жар? – развел руки молодой приморец. – Сильный отлив был, да. Но кто его видел? Сегодня не рыбный день, ялы все в эллингах стояли. Народ в поселке на работах был. Здесь, у причалов, глубины большие, и те, кто на заводе находился, не сразу заметили, что вода опустилась. А как заметили, не сразу поняли, что происходит. А тот чувак прибежал и все на пальцах объяснил.

– Ладно. – Вишневский вздохнул и, сняв очки, помассировал переносицу. – Сколько здесь людей оставалось? Цой ведь один не мог затопить лодку?

– Сейчас… Дементьев!

– Чего? – послышался голос со стороны второй швартовочной тумбы.

– Сколько с Цоем людей осталось, когда ты отсюда сбежал?

– Захар, ты охренел, что ли? Я не сбежал! Мне Цой велел уводить коней, телегу и увезти людей, которые поместятся!

– Я тебя, дурья башка, спрашиваю, сколько с ним осталось!

– Ну, те, кто в моей телеге не поместился, и кому коней и велосипедов не хватило на стоянке… Короче, те, которые пешие, остались с ним…

– Сколько, мать твою?! Ты число назвать можешь или нет?!

– Шестеро.

– Точно?

– Да точно! Вон там они столпились, и я их всех видел. Цой мне даже велел передать, что с ним еще шесть человек, чтоб все в курсе были! Могу даже по именам каждого назвать!

– Так, – Никита покачал головой. – Значит, очень может быть, что они все в лодке. И она никуда не делась. Она здесь, опущенная на дно…

Сказав это, Никита направился к дальнему причалу, где еще сегодня утром, как долгие годы до этого, находилась вставшая еще до войны на ремонт ударная атомная подводная лодка.

Несмотря на царивший беспорядок, недавнее место стоянки лодки он мог бы найти и с закрытыми глазами.

Вишневский устало опустился на швартовую тумбу и задумчиво уставился на воду, под толщей которой на дне лежала лодка с его другом детства.

Рядом остановился Жаров. Он отчаянно водил ладонью по волосам и мотал головой:

– Я не верю, что Санька погиб. Они же могли заполнить балластные цистерны и просто лечь на дно…

– Уверен, что так они и сделали, – вздохнул Никита. – Но ты кое-что забыл. У одного из торпедных аппаратов снята крышка. И я не помню, закрыта ли внутренняя. Отсеки могло затопить через эту дыру.

– Они бы заметили это и задраили внутренний люк. Ну, или носовой отсек, – возразил Жаров.

– Андрей, их семь человек в огромной лодке, в которой нет реакторов, а значит, нет электричества, значит, нет и освещения. Пока бы они сообразили, пока бы добрались до отсека… Ты знаешь, с какой скоростью поступает вода через трубу калибром 650 миллиметров?

– Да что ты каркаешь?! А вдруг торпедный аппарат был закрыт изнутри?!

– Я очень надеюсь на это, Жар. Тем не менее это не отменяет других факторов.

– Каких?! – все больше злился Андрей.

– У лодки нет силовой установки. Там нечем нагнетать сжатый воздух для продувки балластных цистерн. А значит, они не могут всплыть.

– Черт… Захар!

– Да!

– Давай сюда всех спецов по подводным лодкам! Ребят надо доставать! Гони к школе, в Вилючинск! Здесь нужны все ветераны, кто разбирается в этом и был связан с лодками!

– Понял!

– Дельная мысль, только вот… – Никита поднялся и подошел к краю причала. – Какая здесь глубина? Ты не помнишь?

– Да черт его знает. Метров тридцать. Или сорок. У завода дно углублено было специально. Но до лодки меньше, а значит, и до ее люков.

– До люков, конечно, меньше, чем до дна. Предположим, мы нырнем туда и откроем люки. Внутрь польется вода. Сколько у нас времени, чтоб достать людей без водолазных костюмов живыми? На сколько они могут задержать дыхание? Как дать им понять, что надо задержать дыхание и прорываться в люки как можно быстрее?