Край земли. Затерянный рай - Страница 93

– Зачем?

– Он скучает по ритму твоего сердца, трепещущего в страхе перед тем днем, когда он вырвется наружу. Твой страх перед ним делает его существование осмысленным. Ваши судьбы переплетены.

– Что же мне делать? – отчаянно спросил Антонио.

– Как я уже сказал, ваши судьбы переплетены. Он будет искать ритм твоего сердца, прислушиваться к шагам наверху, по поверхности земли…

– Но если я буду летать, как ты?

– Ты сможешь летать, как я. Но много позже. После того, как вы встретитесь. Ты станешь одним из нас.

– Одним из вас?

– Да. Мы – стражи неба над краем земли. И помни. Он побывал уже всюду. Есть только одно место, где он еще не искал тебя. Он придет туда. Он придет на край земли. Смотри вперед…

Антонио устремил взор туда, куда велел белоплечий орлан, и увидел, как из облаков вырастает величественная вершина вулкана, пока еще дремлющего. И это был не Везувий. Уже не он…

– Авача, – пошептал Антонио.

– Ты что-то сказал? – произнес вулкан почему-то женским голосом.

Антонио вздрогнул и открыл глаза. Это заняло всего мгновение, но сознание немыслимым образом причудливо сыграло с этим мгновением, и тот миг, что открывались его глаза, он будто падал с огромной высоты, вдруг разучившись летать и старея. И лишь когда он насмерть должен был разбиться о тот самый край земли, Квалья окончательно проснулся.

– Что с тобой, Тони? – снова голос Авачи, но это оказалась Оливия. – Боже, ты весь в холодном поту! – она тронула его лоб ладонью.

– Просто сон, – хрипло выдохнул Антонио. В сознание постепенно возвращалось понимание того, что родной Неаполь покинут им много лет назад и он по-прежнему на Камчатке. На краю земли. – Это был всего лишь сон…

– Что же тебе снилось такое? – послышался голос Михаила. Он возился у костра, извлекая из углей печеный картофель. – Ты что-то бормотал во сне. На итальянском, естественно.

Антонио вздохнул:

– Я, кажется, проспал рассвет, но так и не выспался. К тому же сон этот я напрочь забыл.

– Может, оно и к лучшему, – кивнул Крашенинников. – Позавтракаем сейчас, и дальше в путь. Я уже нашел, как объехать этот затор на дороге.

Позавтракали они печеной картошкой, оставшимися куриными яйцами и чаем из сушеных ягод шиповника. После этого Михаил осмотрел несколько машин, оставшихся здесь много лет назад. Собрав с них кое-какую мелочь, он заменил пару проводов на свечах зажигания, и странствие продолжилось. Двигатель стал работать лучше и уверенней. Вскоре машин на дороге стало еще больше. И выглядели они не так, как раньше. До сего момента оставшиеся на шоссе автомобили пострадали лишь от электромагнитного импульса. Теперь все чаще попадались опрокинутые и смятые. Выброшенные с дороги и обгоревшие. Разорванные на части…

– Боже мой! Ребята, смотрите! – воскликнула в ужасе Оливия, указывая рукой. Слева, на обочине, лежал опрокинутый автобус, смятый как пивная банка. Внутри он был полон человеческих костей. Молодая растительность и совсем редкие, тонкие деревца вокруг свидетельствовали о том, что если был здесь когда-то лес, то он был повален и испепелен интенсивным пожаром.

– Мы в зоне поражения от ударной волны и вспышки, – мрачно произнес Михаил.

– Где же мы находимся? Разве взрыв не над проливом в бухту произошел?

– Да. Тот взрыв, что был ближе к нам. Но он был не один. Мы подъезжаем к Елизово. Этот город был отдельной целью для отдельной боеголовки.

Крашенинников оказался прав. Он хорошо знал родной край и не разучился в нем ориентироваться по сию пору. Юго-западная окраина города Елизово встретила их картиной тотального разрушения, чьи следы и последствия не сгладились временем и даже не заросли кустами и травой. Даже им, пережившим термоядерный взрыв и крушение вертолета, невозможно было вообразить, что же творилось на этих улицах, ощутивших на себе всю мощь «чудо-оружия». Стены домов превращены в щебень, легковые автомобили вообще трудно опознать. Скрученная цистерна бензовоза. Свернутые в дугу конструкции башенного крана, лежавшие более чем в сотне метров от недостроенного дома, о котором напоминали лишь обуглившиеся сваи.

– Как же нам повезло оказаться подальше от всего этого, боже, – траурным голосом произнес Антонио.

Машина двигалась дальше, пока не достигла двух расположенных рядом мостов через небольшую речку с названием Половинка. Один мост был разрушен. Среди его обломков можно было рассмотреть остатки военного гидросамолета. В самой реке было полно машин, фонарных столбов, кусков металлочерепичных крыш. Все это согнала сюда ударная волна. Крашенинников свернул вправо и остановился у второго моста. Он уцелел. Однако насколько оставался надежным?

– Посидите здесь. Я пойду осмотрю мост.

Михаил вышел из машины и медленно прошелся по мосту, длина которого едва ли превышала три десятка метров. Он внимательно осматривал полотно. Оно было все в трещинах и морщинах от закипевшего при высокой температуре, затем остывшего асфальта. Оказавшись на другом берегу, Крашенинников осторожно спустился к реке, желая осмотреть мост с нижней стороны. Однако обнаружил то, что на мгновение заставило забыть и про мост, и про машину, и вообще про все. Михаил застыл на месте, глядя на массовое скопление человеческих останков. Ребра, черепа, кости рук и ног разных размеров. От совсем маленьких до тех, что принадлежали взрослым и крепким… В том аду, что обрушился на Елизово, кому-то удалось выжить. Но, видимо, ненадолго. Наверное, эти люди были обожжены, и инстинкт погнал их к речке. К воде. И здесь они умирали десятками. От ожогов, других травм, облучения и зараженной радиацией воды.